Младший брат заглянул в ее комнату. Вот еще, любопытный тип.
- Опять на вокзал пойдешь завтра? – спросил он ее.
- Не твое дело и нечего следить за мной. Иди спать, поздно уже. – все это она сказала, не отрывая взгляд от мелкого рисунка.
- А ты не воняй своим лаком.
- Иди уже себе, и вонять не будет.
- Не пойду, ты тоже не спишь!
- Маааам! Скажи ему!
И
закрыла дверь в свою комнату. Не до того ей, а если он такой умный, то
пусть математику делает сам. Через минуту она убрала флакон с глаз
долой и наклеила марки на приготовленный конверт. На языке остался
сладковатый привкус, который щекотал и дразнился. Конверт она отвезет в
соседний поселок, чтобы опустить в синий почтовый ящик. Это было как
волшебство – отправлять себе письма.
На следующий день,
в четверг, Настя проснулась раньше, чем обычно, подождала, пока сон
ушел, как вода во время отлива, прислушалась к звукам на кухне – мама
готовит что-то вкусное. Вытянула руки вверх и зажмурилась, зевая.
До вокзала было
сорок минут ходьбы, но разве это много, это глупые пустяки. Взяла
кусочек пирога с яблоками, шла и откусывала его на ходу, стараясь не
запачкать ногти, которые рисовала вчера целый вечер в свете настольной
лампы.
Почту в поселок
привозил приятный молодой человек на велосипеде. По четвергам он
подьезжал к зданию железнодорожного вокзала, который служил местным
почтовым отделением, перекидывал одну ногу через сиденье велосипеда и
останавливался, чтобы поправить сумку на плече. А она уже стояла
возле входа, как месяц назад, когда увидела его в первый раз. Чуть не
столкнула его тогда, выбежав из двери на улицу, махая рукой Машке,
которую заметила через окно.
- Ух-ты, черт! Ушиблась? – в темных глазах сверкал интерес и он совсем не сердился, поднимая разбросанные газеты.
Настя больно
ударилась ногой о велосипед и он растирал ушибленное место, отведя ее в
сторонку. Она смущалась, потому что боль уже ушла, а она молчала, не
останавливала его руку, смотрела вниз. Такие длинные сильные пальцы, не
отпускай, пусть так и будет. Пусть тепло поднимается вверх, под платье,
никто не узнает. Когда он закончил, она сказала «спасибо» и быстро
ушла.
В
следующий раз он привез ей полевые ромашки вместе с конвертом, она
смутилась случайного касания рук, опустила глаза, делая вид, что
вдыхает запах, испачкала нос в желтой пыльце, от чего он потом смеялся
и говорил ей что-то приятное. Внутри поворачивались какие-то маленькие
рычажки, его голос входил в нее через сплетенные пальцы, как ключ в
замочную скважину.
Прошла еще неделя
сладких мучительных ожиданий и снова четверг, она стоит возле здания
вокзала, такая худенькая, в простом платье, на фоне белой стены
вокзала, и смотрит вдаль на дорогу, прикрывая глаза и веснушки от
солнца. Ей так хотелось, чтобы он взял ее за руку, гулять через поле,
далеко-далеко, срывать цветы, смотреть вместе на небо, примяв спиной
густую траву, слушать, как стучит у него в груди. Так близко – всего
несколько сантиметров, от сердца до сердца. О чем он сейчас думает?
Увидела вдалеке велосипед, сделала вид, что совсем не смотрит в ту сторону, а сама тайком улыбалась. За пять минут до счастья.
|