«Войди в меня», - ты страстно лепетала, Сама всем телом жалась и рвалась, И петельку капризную сорвала, Когда она назло не поддалась…
«Войди в меня, - шептала вожделенно, - Хочу познать тебя во всём грехе», Дрожа так трепетно и «обалденно», На мускулисто бронзовой руке.
Вот `он - тот Миг! - Миг лунного сиянья, Когда два тела слились как одно, И оба жаждут ласк и истязанья, Как жаждет губ бордовое вино.
И Он вошел! Тот Одинокий Рыцарь! Ворвался без доспехов, без мечей, просовывая порпурное рыльце... И так - сто тысяч (плюс одну) ночей.
- «Почувствовала степ ахалтекинца*?! Давай, мечись, как чайка над волной! Проникни в губы кончиком мизинца, На пике чувств пронзительно завой!
Мой рыцарь, словно статуя фонтана, тебе подарит счастье бытия. Я сдерживать его, клянусь, не стану, Богиня грёз, Кудесница моя!»
|